Цепи

ГЛАВА 8

Счастные-несчастные.

Холодно,
Дома одна
Сегодня, завтра, вчера и всегда.
Ждёшь его
И раньше ждала,
Только он далеко, а вокруг зима.
И как всегда ложишься,
Как всегда ложишься,
Как всегда ложишься
Спать одна………
© Чичерина.

Плохо.

Плохо.

Так плохо, так паршиво.

Уже ничего не хочется. В голове ни одной идеи, ни одного луча. Лето уже давно кончилось. Нори подняла бездумный взгляд на длинную полотняную полоску, привязанную к балдахину. Сто двадцать четыре, целых сто двадцать четыре…

Уже не было никакого желания думать, какой сейчас месяц. Просто сто двадцать четыре дня. Бесконечность дней тупого одиночества, странного молока в мыслях, тумана. Окошко под потоком занесло снегом, и девушка уже с трудом определяла ночь или день. Весь свет — от вечно тухнущего огонька в камине. Она бы всё отдала, чтобы видеть кого угодно. Никакого страха. Наконец-то подобревшая память начала медленно смазывать все воспоминания. Но и лицо Драко почему-то забывалось. Нет, Нори смогла бы описать — светлые волосы, светлая золотистая кожа, припухлая нижняя губа, миндалевидные глаза, невысокие скулы, длинные брови…. Она легко продолжила бы бесконечно, подчёркивая каждую деталь, но, тем не менее, общий образ медленно испарялся. Лицо Люциуса же Нори помнила достаточно хорошо. Но не образ обычной жизни — образ тех трёх дней. Фигура в полусвете на миг открывшейся двери, злой оскал в неярком свечении раскалённого металла, лицо, расплывшееся в её слезах — в коридоре. Нори иногда пыталась вспомнить Джастина — но ни от его облика, ни от его прикосновений в памяти почти ничего не осталось. Блез?.. Самое последнее и самое чёткое изображение. Чуть смуглая кожа, чёрные глаза, чёрные брови и ресницы, чёрные короткие, но кудрявые волосы, узкий рот… Так не похож на Драко. Хотя, при чём здесь это? Нори вспомнила разъярённое лицо Блеза, когда он её ударил… После она всё видела очень расплывчато.

Плохо.

Нори закашлялась. Почти пять дней болело горло, кажется, была повышенная температура. Кружилась голова; Нори чувствовала, что заболевает.

И Блез, глупый Блез. Он сведёт её с ума этим вынужденным одиночеством. Она уже миллионы раз в отчаяние выкрикивала его имя, но лишь тишина в ответ. Это что, какая-то уловка? Чтобы, когда он всё-таки придёт, она просто бросилась к нему на шею? Глупо, она никогда так не поступит.

Но глупого сейчас много. Иногда девушку посещала мысль о самоубийстве. Нет, она вовсе не собиралась его совершать, просто было интересно — есть ли у неё возможность? Выяснилось, что нет. В комнате не было ничего, что можно было бы разбить, ничего, обо что можно было бы порезаться или уколоться. Ни верёвки, ни подходящей перекладины… Смешные какие-то мысли.

Нори ещё раз взглянула на маленькое окошко. Снег. Мысли путались; сейчас ноябрь? Или декабрь? Тело снова пробил кашель.

В комнате уже давно было жутко холодно, но никто не собирался менять её летнее одеяло на более тёплое или хотя бы дать ей другую одежду. Нори до сих пор была в той самой, уже застиранной сорочке. Из-за холода она почти не вылезала из кровати. Но, как ни странно, простыни всегда были чистыми и свежими, маленькая подушка пахла эвкалиптом. Девушка так и не разобралась, как в комнату попадает еда. Просто, когда она отворачивалась, появлялся в поднос. Странно.

Иногда посещала мысль о том, как она сейчас выглядит. Шрамы были такими же уродливыми, а руки и ноги становились всё более угловатыми. На локтях и коленях кости неприглядно выпирали, кисти потеряли всякую округлость, и кожа некрасиво обхватывала суставы. У Нори никогда не было особо пышной груди, а сейчас и вовсе, наверное…. Кажется, её фигура вновь принимала неуклюжую подростковую угловатость и незавершённость. А жаль, она когда-то гордилась своим пусть и не идеальным, но, всё равно, достаточно красивым телом. Итак, ноябрь-декабрь. Какие в это время есть памятные даты? Её день рождения был в июне, Драко — в конце сентября. Что ещё? Блез… Нори не помнила. То ли в конце зимы, то ли ранней весной. У Люциуса - в конце мая. А при чём здесь Люциус? Почему он лезет в её мысли? Ладно, пусть уж. Но ноябрь-декабрь? Ах, да — её хогвартская ошибка с большой буквы. Джастин, которого она едва помнит… Интересно, представлял ли он, насколько ужасными для неё стали последствия? И сделали ли Малфои что-то ему? Нори не знала.

Вспомнилась почему-то Нарцисса Малфой. Может, её постигла та же участь, что и Нори? Жаль, этого ей не узнать. Но вот судьбы у них определённо были похожими, как и финалы. Нарцисса, должно быть, исчезла точно так же, как и Нори. Но что с ней стало?

А интересно, что говорит общество о её собственном исчезновении? Нори вспомнила Лизерину Блэкфаст. Это очаровательная замужняя особа с бешеным состоянием, в своё время бывшая достаточно близкой с Драко. Нори представила, что та о ней говорит: «Представляете, бедняжка Элеонор попала в историю! Уже три месяца сидит взаперти в Кардиффе у Блеза Забини! Ха-ха-ха, какие, наверное, страсти! Какая романтика!..» Именно так. Хотя, может, и нет. Невероятно, чтобы кто-то, кроме Блеза, знал, что она здесь. Ведь тогда узнал бы и Малфой, а тогда уж возвращение в Поместье не заставило б себя ждать. Хотя… тоже нет. Может, она ему уже безразлична? Вполне.

Маленьким событием в её запертой жизни была небольшая вырезка из газеты в подносе с едой. Там говорилось, что новоиспечённая миссис Малфой ждёт первенца. Тестирование показало, что мальчика. Нори тогда криво улыбнулась. Ну, конечно — мальчика! От Малфоев девочки не рождаются.

Её младшая сестра — «новоиспечённая миссис Малфой», Стефани Брэдстоун. Ей вряд ли пришлось так же плохо, как и Нори. Всё-таки, Стефани была подготовлена к этой роли, всё-таки, Стефани была слизеринкой, всё-таки, Стефани было восемнадцать…. Но всё-таки… Нори вздохнула. Неужели чёртовы деньги и фамилия Малфой стоят того, чтобы платить эту цену? А цена до боли проста — принадлежать Малфою. Нори вспомнила свою брачную ночь. Рассудок только-только прояснялся после зелий. Она с трудом разделась и почти упала на кровать лишь с одним желанием — забыть обо всём. И только хлопнувшая дверь и неторопливые шаги Драко заставили её вспомнить, что эта ночь — не самая обычная. И всё-таки… Драко был достаточно нежен и терпелив, хоть и зол. Мог ли Люциус стать таким для Стефани? Нори сомневалась.

Девушка снова закашлялась. Да, всё хуже и хуже. Впрочем, неудивительно, здесь слишком холодно. Нори посильнее закуталась в жидкое одеяло и попыталась как можно дальше отодвинуться от веявшей холодом стены. Камин почти не согревал, одеяло и одежда — тоже. Пальцы рук и ступни давно были ледяными, всё тело покрылось гусиной кожей. За что Блез её так? Чего он хочет? Нори снова закашляла, чувствуя, как от этого сильнее болит горло. Как бы из этого не вышло что-то серьёзное.

Девушка ещё несколько минут пролежала в раздумьях, потом забылась тревожным сном.

***

Брюнетка сидела в кресле, глядя на рыжеволосого мужчину на кровати. Он курил. Драко тоже курил. Брюнетка улыбнулась — он же и есть Драко.

Странно, всё вышло именно так, как он сказал. Она привыкла к мысли, что он, так сказать, восстал из мёртвых, и теперь это только добавляло остроты её роману. Любопытно.

Ну, что ж, а её дела на шпионском фронте заметно улучшились. Правильнее, вернули почти утраченную опору. Дамблдору оставалось совсем немного, чтобы рассекретить её игру. Но, к счастью, когда круг подозреваемых был сведён к минимуму, неожиданно посекли Стюарта Аккерли. Неожиданно даже для девушки. Оказалось, Стюарт вёл двойную игру; его счастье, что первым до правды докопался Дамблдор — с Лордом проблем было бы гораздо больше. Но, в общем, этот инцидент сыграл в её пользу. Авось, Дамблдор спихнёт всё её донесения на Аккерли. А донесения-то у неё достаточно существенные. Особенно весело она сдала Уизли и Поттера в конце июня. Уизли даже попался; ещё, кажется, МакДональд угодила… Да ладно, всех и не упомнишь. Правда, тогда же и погиб Драко, но об этом девушка предпочла забыть. Ну, какие у неё ещё подвиги? Да, нападение на Хогвартс. Так лохануть часовых, так подобрать время, столько вылазок в директорский кабинет!.. И всё напрасно. Чёртовы кентавры, они ей карьеру испортили! Девушка, не сумев сдержать раздражения, сжала кулаки. Чёртовы кентавры! Столько работы, и всё впустую. Они всю войну ей испортили. Но ладно.

Пускай, что дальше? Ах, да, драконы в начале месяца! Мерлин, какая блестящая операция вышла! Полторы сотни драконов перешли к Лорду! Это был её звёздный час, даже… даже Рон похвалил! И какой разгром для Дамблдора! Девушка с удовлетворением вспомнила, как сидела на собрании Ордена, как все они на эту операцию надеялись, как наивно обсуждали сумасшедшие выгоды! Но она не зря была лучшей в Равенкло. Быстро отыскав слабое место, брюнетка преподнесла Лорду фактически готовый план. Да, теперь перевес Тёмных был почти очевиден. Ещё один-два подобных случая, и можно петь победу. Девушка улыбнулась; а эта Кларисса Джонатан молчит. Видать, здорово её запугали. Но, всё равно, лучше б та и вовсе ничего не знала. И умудрились же эти глупцы показать ей собрание Лорда! «Чтобы осознала нашу мощь!» — оправдывался Причард. Вот тупица! И из-за этой глупой оплошности брюнетка так рискует! Нужно было ту дуру сразу прикончить. Но, с другой стороны, ей самой бы не удалось так удачно вернуться в дамблдоровцы…

Хорошо, что ещё за ней числится? Ах, да, Нори Брэдстоун. А вот здесь уже никаких продвижений. Брюнетка снова перевела взгляд на мужчину. Может, сказать ему о Нори? Как-никак, она его жена, и её изнасиловал его собственный отец…. Нет, лучше не надо, вдруг ещё станет беспокоиться, решит её найти… Брюнетке от этого никакого толка - лишь одни проблемы. Собственная совесть? Пообещать пятьдесят добрых дел и забыть о происшествии.

Мужчина выпустил изо рта струйку дыма. Брюнетка улыбнулась. Вот как? Служба пожарной безопасности предупреждает: курение в постели ведёт к пожару! Впрочем, они маги. Один взмах палочкой и вуаля — никакого пожара. Тем более, они в Хогвартсе, он и не сгорит. Брюнетка вздохнула; а было бы неплохо! Дамблдор поджарится, и хор ангелочков возвестит: «Аллилуйя!». Да уж… Мечты, мечты, где ваша сладость?

Девушка снова вздохнула. Интересно, кто ещё знает, что Уизли-шпион — это Драко? Ну, лорд, понятно. Пара алхимиков, которые его возрождали. Но кто ещё? Знают ли его лучшие друзья, его родные? Его отец, вернее? Девушка просто не представляла. С одной стороны, ей он рассказал, но она ему почти никто. С другой, по секрету всему свету. Лорд слишком умён, чтобы кого-то не крайне необходимого в это дело посвящать. Вон, даже Аккерли оказался шпионом, хоть и был заметной фигурой в рядах Упивающийся. Нет, знают, наверное, только избранные.

Девушка встала с кресла и начала переодеваться. У неё ещё есть кое-какие дела. Мужчина в кровати добродушно на неё посмотрел и, улыбаясь, выпустил ей вслед струйку дыма.

Пускай.

***

Девушка проснулась от холода. Первый взгляд — на окно. Ночь. Надо сделать новый узел. Нори потянулась к другому краю кровати — туда, где висела полотняная полоска, — но предметы вдруг расплылись перед глазами, и девушку стало раскачивать. Почему-то банально не хватало сил сохранить равновесие. Странно. Через секунду она уже упала на каменный пол, мгновенно почувствовав характерный холод. Что происходит? Нори хотела подняться, но просто не было сил. Отчего? Через секунду стало понятно, что у неё жар. Всё-таки заболела… Но почему такая слабость? Нори ещё раз попыталась приподняться — не вышло. Тело пробил сухой режущий кашель. Девушка с трудом свернулась калачиком, чтобы хоть как-то сохранять тепло; паника медленно закрадывалась в душу. Нет, нет… Нельзя оставаться на камнях… это плохо кончится. Нельзя замерзать, надо залезть обратно на кровать. Но ведь у неё жар, она не замерзает! Или нет? Нори окончательно запуталась в мыслях. Какой-то клочок сознания вспомнил о Блезе. Ха, она замёрзнет и умрёт, и он ничего уже от неё не получит. Тело снова пробил кашель, и Нори по-настоящему испугалась. Нет, ей вовсе не хочется умирать! Какой бы ни была эта жизнь, она слишком дорого за неё заплатила!

Тёмная комната снова поплыла перед глазами. Нет, не надо спать! Нельзя засыпать на камнях! Тело то ли знобило, то ли горело. Нори уже ничего не понимала.

Не спать, не спать, не спать! Девушка снова попыталась подняться, но ничего не вышло.

Нет, всё-таки Блез должен узнать! Она не может умереть! Нет, это смешно — столько всего пережить и умереть от простуды! В голову лезли какие-то глупости. Жёлтые пирожные, жёлтые паруса на трёхмачтовых чёрных пароходах…. Нет, нет, на то они и пароходы, чтобы не было парусов…. Перед глазами ясно стоял трёхмачтовый пароход. Как же так? Ведь она точно знала, что у пароходов нет парусов!..

Нори и не заметила, как потеряла сознание.

Девушка снова проснулась в том же положении. Голова была ясной, и Нори опять попыталась залезть на кровать. Но, как оказалось, сил у неё совсем не прибавилось, и пришлось отказаться от этой идеи. Сильно, ужасно сильно хотелось пить, но не было сил сдвинуться с места. Страх не проходил. Неужели она серьёзно заболела? И что теперь будет, если так? И сколько она уже лежит? Нори с трудом подняла глаза на окно — всё ещё ночь. Или это уже новая?

Каменный пол был по-прежнему ледяным, камин, кажется, и вовсе потух. Что теперь? Появилась ужасная мысль — а вдруг с Блезом что-то случилось? Может, он в госпитале или мёртв, а эльфы просто продолжают исполнять наказанное: кормить её и прочее? И какие указания на случай, если она умирает?

Нори, прекрасно представляя себе логику эльфов, поняла, что, даже если тут будет уже один её труп, они будут лишь исправно приносить еду, вытирать пыль и менять постель. Глупо. Глупо и бессмысленно. Девушку знобило, тело снова прорезал кашель. Как же так? Как же так? Столько пережить и умереть от холода? Нори сделала ещё одну попытку подняться, но тщетно. Внезапно в углу под кушеткой ей почудилось какое-то движение. Кто там? Нори попыталась позвать, но из горла вырвалось лишь сипение. Что, она уже и говорить не может? Кажется, так. И тут в комнате раздался долгожданный голосок:

— Женщина хочет видеть хозяина? — спросил эльф.

Нори растерялась. Нет, она не сомневалась в ответе — да, да, да, и ещё раз да! Но… как сказать об этом домовику? Говорить она не может. Кивнуть? Нори попыталась, но вышло слишком незаметное движение, чтобы на что-то надеяться. К счастью, домовик заметил и тут же исчез.

Нори осталась ждать. Нет, забавно выйдет, если Блез снова так задержится. Нет, конечно, сейчас время так не поджимает, но всё-таки…

Не прошло и секунды, как девушка снова заснула.

Снова, снова. Какие-то кошмары, какой-то бред. Те же трёхмачтовые пароходы. Почему? Мягкий женский голос с едва заметным странным акцентом. Нори открыла глаза. Рядом стояла симпатичная азиатка и что-то кому-то говорила. Ей кто-то ответил, и Нори узнала голос Блеза. Он тут? Что произошло? Ах, да, она заболела. Нори попыталась повернуть голову — как странно, тело даже не шелохнулось. Азиатка, продолжая что-то говорить, взяла левую руку Нори и, направив палочку на голубоватую вену, прошептала какое-то заклятье. Девушка ничего не почувствовала; азиатка взяла шприц и стала набирать прозрачную жидкость из стеклянной баночки. Странно, Нори не думала, что маги используют инъекции. Целительница снова подняла её руку и быстро вколола иглу. Нори промолчала, хотя боль была сильнее, чем можно было ожидать. В сравнение эта боль была такой незначительной… Но, когда жидкость одним разом была выпущена в вену, Нори вскрикнула и почти рефлекторно отдёрнула руку. Уколотое места тут же стало сильно жечь, это ощущение быстро распространялось. В это время азиатка от неожиданности выронила шприц, потом перед глазами Нори появилось лицо Блеза. Он смотрел на неё и улыбался. Девушка растерялась. Чего он хочет? Что сделает? Блез что-то сказал, но мозг отказывался обрабатывать эту информацию. Что-то раздражённо проговорила азиатка, и Блез исчез. Потом целительница сказала что-то девушке; к своему удивлению, та всё поняла:

— Не бойся, он уже ушёл, — потом снова взяла руку Нори и, посмотрев на красную точку укола, объяснила, — Это было одно особое снотворное.

Девушка попыталась что-то ответить, но лишь то же сипение из лёгких. Через несколько секунд она уже спала. И те же трёхмачтовые пароходы с жёлтыми парусами.

***

Странная, Уизли, странная эта штука — жизнь. Мелочная и злая.

Не прикидывайся мёртвым — тебя последний раз допрашивали три дня назад. Что, паршиво? Нет, я не смеюсь, просто даю возможность выговориться. Не хочешь? Ладно, это всё равно мой монолог. Что, всё ещё думаешь о ней? О Натали МакДональд. Не обольщайся, Лорд прекрасно знал, кем она для тебя являлась. Но ты промолчал на допросе — это похвально. Знаешь, он (Лорд то есть) тебя действительно уважает, он всегда видит силу в людях. Но вы, так сказать, по разные стороны баррикад. Кстати, не удивляйся, если тебе поступит предложение эту самую сторону сменить. Нет, я ничего не знаю. Да, Лорд может. Но если он решит, что вероятности получить согласие нет, то и не предложит. Знаешь, Лорд действительно умён, что бы там не говорили. Почему я оказался в его рядах? Я же говорил, слизеринца делают в Слизерине. Так сказать, дурное влияние. Или наследство? Знаешь, мне в своё время пришлось продать Лорду собственного отца, потому что тот хотел продать Лорда. Абсурд, не так ли? Но это правда. Да и, кстати, невелика потеря. Мой отец был картёжником, и замок рисковал уйти же путём, каким и пришёл. Когда ж это было? Три года назад, мне было двадцать, но имуществом я ещё не владел. Кстати, я тебе ещё журнальчик принёс. «Ведьмополитен» за ноябрь, у меня его одна барышня забыла. Гороскопами не интересуешься, а? Чушь полная, но любопытно. Итак, ты когда родился? Ну, что молчишь? Ладно, я и так знаю, просто хотел пообщаться. Итак, двадцатое ноября. Это же совсем скоро! Меньше недели осталось. Решено, я тебе торт принесу. Ха, представь, Поттер и прочие твои своячники будут вручать подарки твоему хогвартскому двойнику! Любопытно. Хорошо, молчу.

Так, ты Скорпион? Ладно, читаю. «Прошлые заслуги становятся козырем — тебе всё удаётся. Дела идут блестяще, участие в них новых знакомых сулит успех». Это что — новый знакомый — про меня? Ладно: «В работе возможны перемены к лучшему — ты освободишься от давних проблем. Отношения с коллегами оставляют желать лучшего, шеф ревнует тебя к успеху. Это время обещает немалую прибыль, но тебя опять будут придирчиво оценивать. Удачные дни… Негативные…». Вот чушь. «Дела идут блестяще». Да, это, наверное, используется исключительно, как самовнушение. Ладно, что у меня? Я Водолей, десятое февраля. Итак: «Ноябрь напомнит о давних планах, и придётся прорабатывать варианты их воплощения». А что, похоже. «Если начало месяца не радует достижениями, то вторая половина открывает фантастические перспективы. Придёт долгожданное ощущение полной свободы. …Поможет покровительница издалека. Отправляйся в путешествие — дорога убедит, что ты любима. Женщина сильно повлияет на твои планы. Жди подарков». Да уж: «Ты любима». Это определённо женский журнал. Но, в общем-то, мой гороскоп меньше чушь, чем у тебя. Особенно первые два предложения. Знаешь, стоит попробовать.

А помнишь Элеонор, мою пленницу? Да, она ещё у меня. Так вот, с ней вообще казус вышел. Ну, я в июле решил её на пару недель в одиночестве оставить, помнишь? Ну, мол, пусть успокоиться, а то и заскучает. То да сё, и я про неё почти забыл. Это война, которая мне уже осточертела, бесконечные поручения, работа… Временами и просто было лень, банально не хотелось к ней идти. Дошло до того, что осталась она одна на четыре месяца, а меня это вроде и несильно волновало. Так представь моё удивление, когда кидается ко мне старший эльф, и возвещает, что женщина заболела и хочет меня видеть. И чтоб я сразу это всерьёз воспринял! Да нет же, решил её навестить только через день. Представь, ледяная каменная комната, на ледяном каменном полу лежит едва живая Элеонор Малфой. У неё температура выше сорока и прочие гадости. Пришлось звать одну мою хорошую знакомую — Миссетри Мун. Она профессиональная целительница. Ну, та по своей привычке сначала на меня набросилась, мол, как можно было до такого девушку довести, потом уже только на девушку. И Мисси мне сразу заявила, что, ввиду пережитых потрясений, пациент вряд ли выживет. Вот тогда, честное слово, я испугался. Мой глупый каприз, и из-за него умрёт человек. Нет, убивать мне приходилось, но не из-за каприза же… Я до этого момента всё это и вовсе всерьёз не воспринимал, а тут сумасшедшее осознание факта. Я её чуть не убил. Будто это четыре отдельных слова, которые никак не могут сложиться воедино. Я её чуть не убил. Из-за каприза.

Но повезло. Мисси знает своё дело, и Элеонор уже приходила в себя. Ещё она — Мисси то есть, — мне заявила, что другой подобной выходки пациент не переживёт. В ближайшее время, во всяком случае. Что ж, учтём.

Но ладно, Уизли, мне пора.

Удачи и не болей.

***

Снег, снег, ненавистный снег всё залётал в открытую форточку и таял, едва коснувшись пола. В чём же смысл? Новенький шведский пол блестел лужицами. Да, до покупки ковра руки всё-таки не дошли. В комнате становилось сначала прохладно, потом зябко, снег на полу таял всё медленнее, оставаясь жижей в лужицах воды. Мужчина вздохнул и, поднявшись с кресла, запер форточку. Слишком рано для первого снега. Обычно он выпадал где-то в декабре, а в прошлом году и вовсе после Рождества. Мужчина, покосившись на холодные лужицы, вернулся в своё кресло. Было холодновато, на за пледом подниматься не хотелось. Снег, ненавистный снег бился в форточку.

Гарри устало размышлял, сидя в кресле у окна. Как всё глупо выходило! Он уже сам поверил в то, что в Хогвартсе, как уверял Дамблдор, кроме Аккерли был, как минимум ещё один шпион. Каждая вылазка, каждый шаг — Лорд всё знал наперёд, и устраивал им такие передряги!.. Гарри вздохнул. Проект с драконами смачно провалился. В тот единственный раз, когда они понадеялись на то, что Вольдеморту не всё известно, он их прямо-таки поразил своей осведомлённостью. Вернее, её использованием. Итог: двадцать пять драконов погибло, ещё сто пятьдесят — завербованы. Чарли чуть с ума тогда не сошёл. Он почти четыре года работал над этим делом, и вот… Да что Чарли!? Все! Все уже неизвестно сколько времени пахали на чертовых драконов, и что получилось!? Ничего! Благотворительность в пользу мистера «Я лорд Вольдеморт»! В комнату вошла Рисс. Она, особенно в последний месяц, была сама не своя. Молчала, плохо спала, иногда плакала. Он спрашивал, что с ней, но Рисс только бледнела или торопливо утирала слёзы, объясняя это нервами. Всё в этом мире неладно, даже Рисс. Девушка взяла что-то из трюмо и вышла, Гарри вздохнул ей в след. Всё хуже и хуже. Рон тоже какой-то странный — ироничный, напряжённый, немного злой. Мерлин, что со всеми происходит?

За окном шёл снег; довольно рано, ведь ещё только середина ноября. Гарри вздохнул, сейчас всё как-то неправильно. Неправильно.

***

Всё тот же трёхмачтовый пароход. Желтые паруса тают на солнце, вокруг — бесконечное море и только с юга маленький клочок земли с многолюдным примитивным портом. Земля — пустыня. Вокруг женщины в чёрном с закрытыми лицами, худые собаки вперемешку с темнокожими детьми, какие-то торговцы фруктами. Нори пытается пробраться к кассе, чтобы купить билет, но её отпихивают в самый конец очереди. На невидимую башню взбирается человек и начинает что-то кричать нараспев — все тотчас падают ниц, касаются лбом земли и тоже начинают петь. Нори снова бежит к кассе, быстро покупает билет. Внезапно пение обрывается, через секунду мягкий женский голос начинает напевать простую весёлую песенку на непонятном языке. Ветер — постоянство. Нори оборачивается, пытаясь понять, кто поёт, но все люди по-прежнему неподвижно лежат ниц. Раздаётся гудок парохода, и девушка спешит на палубу. Но едва она ступает на трап, как какой-то мужчина встаёт и хватает её за руку. У него чёрные волосы, глаза, брови, смугловатая кожа, но общий образ не арабский — нет, какой-то европейский. Цыганский. Нори пытается ему объяснить, что ей нужно на судно, но он не отпускает. Раздаётся второй — предпоследний гудок парохода. Нори пытается вырваться, но мужчина только улыбается и качает головой. Пение становится ближе, но Нори не оборачивается — она боится не успеть на пароход. Потом кто-то трогает её за плечо, и оба — она и мужчина — оборачиваются. Красивая азиатка перестаёт петь и спрашивает у мужчины:

— Почему ты её не отпустишь, Блез? — девушка улыбается.

— А зачем её отпускать? — говорит мужчина, — Она моя.

Раздаётся последний гудок с парохода, какие-то люди убирают трап, и судно отплывает, развивая жёлтые паруса и дымя высокими трубами. Нори всё пытается вырваться, но мужчина даже не обращает на неё внимание.

— Нет, Блез, — азиатка задумчиво смотрит на уплывающий пароход, — У тебя её тело, её красота. Но её душу ты не отберёшь. Она никогда не будет принадлежать тебе, Блез. А душа — главное, самое главное.

— Но, согласись, душа без тела немного стоит, — мужчина с превосходством смотрит на азиатку, но та не отводит глаз от парохода.

— Тело без души — это тоже куда меньшее удовольствие.

— Всему своё время, Мисси, — мужчина примирительно улыбается.

— Верно, Блез, — девушка молчит, но, бросив последний взгляд на отдаляющиеся паруса, добавляет, — Всему своё время.

Постепенно порт становится безлюдным, Нори уже не пытается вырваться. Пароход виднеется только жёлтым пятнышком на горизонте, недавние собеседники молчат. И тут:

— Уходи, — произносит азиатка, — Уходи, она скоро проснётся.

— И что с того?

— Она тебя боится, — голос на миг замолкает, — Уходи.

Мужчина отпускает её руку и мгновенно исчезает. Сон заканчивается.

***

Нори открыла глаза и увидела азиатку, сидящую в кресле рядом. Кажется, это была уже другая комната.

— Я его не боюсь, — прошептала Нори, — Я его совсем не боюсь.

Азиатка приподняла брови:

— Ты слышала?

— Да, сквозь сон, — подтвердила девушка, — И я его не боюсь.

— Правда? — иронично заметила азиатка, а потом, не дав Нори ответить, продолжила, — Знаешь, Блез, в общем-то, неплохой человек. Просто у него есть один порок — жажда обладания. Тебе интересно? Отлично. Так вот, ему нравится знать, что какие-то люди от него зависят, ему необходимо иметь что-то не просто хорошее, а редкое или ценное, — азиатка улыбнулась.

— Но что вас с ним связывает? — Нори не слишком понимала, зачем ей это рассказали, — Причём здесь вы?

— Притом, что я хочу тебя образумить, — брюнетка, вздохнув, продолжила, — Я в его жизни играю роль крайне полезного, правда, никакого удовольствия мне это не даёт. Но, представь, смог бы он вызвать к тебе целителя из больницы? Тем более, тебя туда отвести? Конечно, нет. А знаешь, попала я в это положение достаточно просто. Началось всё с целого ряда неудач. Нет, сначала всё было хорошо… Слушай. После Хогвартса я очень удачно устроилась в одну магическую клинику в Манчестере. Неплохое жалование, довольно быстрый рост. Взяла кредит, купила квартирку в спальном районе, аккуратно выплачивала взносы. И вот тут начались неудачи. Первая — клиника моя закрылась, вторая — через пару дней был пожар в моей квартире. Магглские власти меня не нашли, и компенсации я не получила, как и пособия. Министерство Магии этим то ли не занимается, то ли мне просто повезло. Потом ещё были проблемы с кредитом. Как назло, ни в одной манчестерской магической клинике меня брать не хотели, ехать в Лондон не было денег. Оказалась я на мели. Все эти неудачи произошли летом, а когда выпал первый снег, у меня не осталось буквально ничего — только горстка монет в кармане летней курточки. Помню, на последние деньги купила отвратительный хот-дог и наконец-то полностью поняла, насколько подло надо мной посмеялась судьба. Как я говорила, идёт снег, я стою на Диагон-аллее, дрожу от холода, в моих руках остывший хот-дог, а в карманах пусто. Знаешь, так плохо мне ещё никогда не было. В начале этой истории ехать к родителям мне позволяла гордость, в конце — финансы. Представь моё счастье, когда я встретила Блеза. Вот, казалось бы, моё спасение. Уж что-нибудь он для меня сделает. Но та же хвалёная слизеринская гордость — я не могла подойти и попросить помощи. Если бы он сам не понял, я бы так там и осталась. Страшно представить, что бы со мной стало. Но, к счастью, «понимать» Блез иногда умеет. Первое, что он сделал — устроил меня в больницу Св. Мунго. А туда попасть труднее, чем в австрийский Клеймос. Слышала о нём? Так вот, теперь я, так сказать, перед ним в неоплатном долгу. Но стоит ему щёлкнуть пальцами, и я снова на улице. А это, понимаешь ли, достаточное основание для проявлений благодарности. Конкретно это и связывает меня с Блезом.

— Вот как? — Нори пыталась как-то понять смысл этого рассказа. Вернее, чем это для неё обернётся. Не выходило. Но у неё был ещё один немаловажный вопрос, — А ты… вы знаете, зачем я ему? Я понимаю, что пользы от меня решительно никакой, ценности я тоже, вроде не представляю. Нет, конечно, можно было меня продать Люциусу Малфою, но это надо было делать сразу, — Нори на миг замолчала, задумавшись о новых аргументах. Повисла недолгая пауза, прервавшаяся вопросом, — Так зачем я ему?

— Здесь всё тоже просто, главное понять, — азиатка, чуть улыбнувшись, откинулась на спинку кресла, — Иногда, когда путь к обладанию непрост, Блеза это только распаляет. И лучше слушай внимательно, мне понадобился не один год, чтобы его разгадать. Так вот, знаешь, ты его как раз и распалила на свою беду. И обладание тобой стало новой авантюрой Блеза Забини. Хотя, нет, правильнее — аферой. А ты, как следствие, соперником, — не дождавшись от Нори никакого комментария, Мисси добавила, — И не надейся выиграть… И не пытайся проиграть красиво, — азиатка, видя удивление девушки, пояснила, — Потому, что когда противник умеет достойно сдаться, побеждать не так интересно. Нори растерянно перевела взгляд на каменный потолок. Что ж, в этом мире ей определённо не предназначена роль хищника. Добыча — её удел. Что за гадкая судьба? И что, неужели никогда никакой свободы? В глазах защекотало, медленно появлялись слёзы. Вспомнилось, как она была уверена в Хогвартсе, что скоро уедет на материк… И только из-за глупой затеи «забыть Джастина» она попала к Блезу. Глупая, глупая затея. Как бы всё было хорошо, если б она всё-таки уехала! Никто бы не теребил её напоминаниями, ни от кого не пришлось бы спасаться. У неё были бы деньги, она бы спокойно начала новую жизнь, возможно, закончила бы образование… Нори хотела быстро стереть слёзы, но тут поняла, что не может двигаться. Наверное, какое-то заклятье, как в Хогвартсе. Слёзы потекли по щекам, щекоча кожу.

— Не плачь, это не так страшно, как кажется, — ласково заметила Мисси.

Нори подняла глаза на азиатку, такую красивую, такую в себе уверенную… Брюнетка просто не понимала, какого это, она не знала, что Нори никогда не сможет «проиграть», даже если бы и хотела, увы.

— И не пугайся этой мысли, ты скоро привыкнешь, — также ласково посоветовала целительница, — Тем более, что это не так уж страшно.

— Вы не знаете. Не знаете, какого это...

— Почему же? Прекрасно знаю, только это уже другой рассказ, — по лицу азиатки скользнула смутная улыбка, — Прекрасно знаю.

— Нет, — медленно возразила Нори, — Вы не можете.

— Так расскажи, — азиатка внимательно всматривалась в лицо Нори, — Выскажись, станет легче.

Странное ощущение, Нори казалось, что азиатку она совсем не интересует. Ей ничего от неё не надо, просто Мисси от «нечего делать» предлагает ей выговориться. Странно, но это куда сильнее располагало к контакту, чем требования Блеза. Нори вздохнула.

— А если я скажу, что свою аферу, как вы выразились, Блез завершил? Если скажу, что обладание мной не стало для него проблемой?

— Тогда я попрошу выражаться более конкретно, — брюнетка впилась в Нори взглядом, вызывающим смутные ассоциации со взглядом хищника, — И быстро, — закончила она.

— Вы говорите, чтобы я не боялась мысли об этой афере. Боюсь. Вы говорите, чтобы я не боялась Блеза. Боюсь. Вы говорите, чтобы я выражалась более конкретно. Что ж, пожалуйста. Блез меня изнасиловал. В тот момент, когда возвращалось зрение, он связал мне руки... Разве стоит продолжать?

Азиатка, покачав головой, улыбнулась:

— Он тебя не насиловал — я в этом абсолютно уверена. Блез бы сказал мне. Да и, кроме того, я это знаю, как врач. Я тебя осматривала после того, как ты снова стала видеть. Да, ты была изнасилована, но это всё старые следы. Новые бы я легко выявила, — брюнетка едва заметно пожала плечами, — Выходит, их не было.

— А я, выходит, лгу, — зло прошептала Нори.

— Выходит, что да, — снова улыбнулась азиатка. В этот момент её часы засветились зелёным, и Мисси, тут же поднявшись, произнесла, — Извини, мне пора.

Коротко скрипнула дверь, и Нори осталась одна. Мысли, мысли… Девушка задумалась. Если б с ней не было её ужаса, Нори, наверное, заплатила бы такую цену за свою свободу. Какая уж тут гордость? Одиночество прекрасный учитель, оно даёт достаточно времени думать. Но это глупое «если бы». Её ужас при ней, с этим не поспоришь. А жаль…

Но что азиатка, — Мисси, кажется, — говорила о том, что Блез этого не делал? Она его специально защищала или это правда? С одной стороны неоспоримое доказательство — собственная память. С другой — слово женщины, даже полное имя которой Нори не знает. Но… девушка уже боялась верить собственной памяти, — та выкидывала разные фокусы с момента тех трёх дней. То происшествие — тоже фокус? Она сомневалась.

Скрипнула дверь, Нори с трудом повернула голову. Кажется, только голова ей и повинуется. У двери стоял Блез. Он подошёл к кровати и сел в стоящее рядом зелёное кресло. Нори растерялась. Страх.

— Задай мне любой вопрос, — неожиданно потребовал Блез, — Любой, обещаю только правду.

— Простите? — окончательно растерялась Нори. «Простите» — извечная женская уловка, дающая время собраться с мыслями и приготовиться к обороне, — Простите, я не поняла.

— Ну, задай мне совершенно любой вопрос, — Блез вздохнул, — Что, у тебя нет вопросов?

Нори задумалась. Да, конечно, вопрос у неё есть, только стоит ли его задавать? Блез на глазах раздражался. Что ж.

— Вы меня изнасиловали? — чётко произнесла Нори, тут же, наверное, покраснев. Какой глупый вопрос! Наверное, ещё никто никому подобного вопроса не задавал. И ей не стоило.

— Вот как?.. — Блез, подняв брови, изумлённо на неё посмотрел, — Нет.

— Только правда, — напомнила Нори.

— Конечно, правда.

Странно, девушка не чувствовала ни облегчения, ни уверенности. Вот если б Блез ответил «Да», она уже ни в чём бы ни сомневалась. Так почему тот же эффект не вызывает «Нет»?

— Теперь я задам тебе вопрос…

— Я не обязана отвечать, — твёрдым голосом заметила Нори, — Об этом мы не договаривались.

— Да, — согласился Блез, — Но тогда ты сможешь задать мне ещё один вопрос.

Нори задумалась. Что это такое? Что за игра? И что Блез спросит? Что ему так важно? С одной стороны, это был бы прекрасный способ узнать всё то, что уже давно её мучает. А с другой…

— Давай сразу обговорим условия, — не дав ей додумать, продолжил Блез, — Отказаться отвечать нельзя. Право закончить цепь я оставляю за собой.

— Почему это? — спросила Нори.

— Потому, что, применяя силу, я могу выбить из тебя правдивый ответ на любой вопрос. Ты такой возможностью не располагаешь. Так что считай это благотворительностью, — Блез криво улыбнулся и продолжил, — Вопросы совершенно любые — мы не дети. И это не «Правда или дело», от вопроса никак отказаться нельзя. И, если ответ не односложный, его следует пояснить. Что ж, вроде всё. Ах, да, если я тебя заподозрю во лжи, тебе придётся выпить вот это, — Блез достал из кармана какую-то бутылочку, — Впрочем, у тебя есть то же право. Вопросы? — Нори покачала головой. Кажется, её согласия не особо спрашивали, — Отлично.

Блез поставил бутылочку на тумбу у кровати, вздохнул и впился в Нори взглядом.

— Мой вопрос, — он снова вздохнул, — Ты вышла замуж девственницей?

Нори мгновенно вспыхнула. Да как он посмел это спросить?!! Блез улыбался. Чёртов Блез! Хотелось ударить его, хотелось сорвать эту улыбку. Бешеная злоба заполняла душу. Не отвечать, просто не отвечать. Но Нори посмотрела сначала на бутылочку, потом на Блеза. Во-первых, она не может двигаться, во-вторых, Блез раз в десять сильнее её. Ему не составит никакого труда влить эту жидкость ей в горло. Блез, угадывая её мысли, только шире улыбнулся. «Подонок!» — мысленное возмущение.

— Нет, — прошептала Нори, — Нет, не девственницей..

— Знаешь…

— Почему вы спросили!? — перебила Нори, пытаясь избавиться от комментариев, — Это мой вопрос: почему вы спросили?

— Почему? — улыбнулся Блез, — Почему? Потому, что вся школа думала, что ты уехала учиться в Австрию. Потому, что это всё пахло тайной. Потому, что мне Драко всё-таки на что-то расплывчато намекнул. До меня благополучно дошло, что ты уезжаешь из-за Джастина Финч-Флетчи, но насколько у вас всё далеко зашло… Честно говоря, да последнего момента точной информации у меня и не было. Впрочем, теперь моя очередь, — Блез вздохнул, — Итак, почему ты меня боишься?

Вопрос сложности не представлял. Нори уже давно это поняла.

— Потому, что вы мужчина, — девушка зло улыбнулась, — Просто вы мужчина.

— Ты должна пояснить, — сбил её улыбку Блез.

Нори вздохнула. Что ж, это правило…

— Вы мужчина, вы потенциальный хищник, потенциальный насильник, Блез. Из-за этого я вас боюсь. Кроме того, вас не смущает перспектива ударить женщину, а это тоже повод, — Нори вздохнула, чувствуя нелепость происходящего, — Теперь мой вопрос. Тот самый, который мучил меня с первого дня: зачем я вам, Блез?

Мужчина задумался. Нори чувствовала мелкую дрожь, боясь ответа. Тем не менее, она пыталась храбриться:

— Отвечайте, Блез. Расставим все точки над і.

Было непохоже, что Блез горит подобным желанием. Нори безуспешно пыталась унять дрожь. Что он ответит? И чем это для неё обернётся? Что это вообще будет? Мысли тревожно бились в голове. Наконец Блез поднял голову. На секунду у девушки мелькнуло желание отказаться от вопроса, но быстро ушло. Блез изучал её медленным взглядом и, отвечая, лениво растянул губы в улыбке.

.::Предыдущая глава::. | .::Оставить отзыв::. | .::Следующая глава::.

(c) 2004-05. Права на публикацию фанфика на русском языке
принадлежат его автору sthikatillo
Любое использование материала данного сайта,
полностью или частично, без разрешения
правообладателей запрещается.